Всё ставится под сомнение, просчитывается по вероятностям. Я расскажу о правде. Я не смогу поднять руку над клавиатурой и написать вам об истине. Об этом толковали Толстой, Платон, Достоевский, Ницше и многие, многие. Только попробуйте теперь доказать, кто из них прав, рискните. Могу лишь выразить мнение, что истина - она одна. Нет ничего относительного, всё - абсолютно.
Но вернёмся к правде. Едва ли найдётся человек, который никогда не врал себе. У кого хватит духу заглянуть в себя так, чтобы до самого конца и без остановки, чтобы всё наизнанку. Что вы глаза прикрыли? Отдыхать в облаках собственной лжи всегда легко. Дезертирство наказывается лишь собственными собственноручно вырытыми пропастями и ямами, в которых падаете.
Но самое страшное - это трусость и гордыня. Такие выводы я делаю не из книжек отнюдь и не со слов кого-то. И так, публичное обвинение. Вот тут я подписываюсь и заверяю печатями всеми правдами, что я - трус. Понтий Пилат расплатился достаточно за это, а я, видимо, урок не могу выучить. Я - трус, получите и распишитесь. Именно такое нелепое сочетание страха и гордыни стоит поперёк горла и не даёт решить, решаться. Поэтому я сижу, смотрю и осознаю. Преступление и наказание. Только в этой истории будет и раскаяние, и осознание. Я твёрдо пойду, как Клайд Грифитс, к электрическому стулу. Этот путь самый верный.
P.S. Никакая я не Наташа Ростова. У неё хватило смелости всё рассказать Болконскому.