"Я родился совсем не там, где должен быть на самом деле. Поэтому можно сказать, что я все время иду домой"
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
понедельник, 17 ноября 2008
"Я родился совсем не там, где должен быть на самом деле. Поэтому можно сказать, что я все время иду домой"
Я человек со снятой кожей.
Срочно нужно что-то нежное.
Пожалуйста, приготовьте мне кто-нибудь кофе.
А еще лучше молоко с медом.
Срочно нужно что-то нежное.
Пожалуйста, приготовьте мне кто-нибудь кофе.
А еще лучше молоко с медом.
вторник, 12 февраля 2008
"Я родился совсем не там, где должен быть на самом деле. Поэтому можно сказать, что я все время иду домой"
Кислая лихорадка, запутанная в волосах,
сушится
тихо и нервно.
Я просыпаюсь после рассвета.
После.
Сырые потолки льются на пол, покрытый
льдом.
До паники зеленый день заводится
новым тиканьем часов.
Длится леской эскалаторов
и закручивается новой висильницой.
Гремит бумажными кастрюлями Рождественская Ночь.
Ручка еще пишет.
Снег еще не родился.
Оранжевая книга подходит к концу.
Где-то ты пьешь кофе.
Кто-то наполняет себя цветным дымом,
другие - наполняют воздух соленой водицей.
Ночью было ветренно.
В глаз попала слеза.
сушится
тихо и нервно.
Я просыпаюсь после рассвета.
После.
Сырые потолки льются на пол, покрытый
льдом.
До паники зеленый день заводится
новым тиканьем часов.
Длится леской эскалаторов
и закручивается новой висильницой.
Гремит бумажными кастрюлями Рождественская Ночь.
Ручка еще пишет.
Снег еще не родился.
Оранжевая книга подходит к концу.
Где-то ты пьешь кофе.
Кто-то наполняет себя цветным дымом,
другие - наполняют воздух соленой водицей.
Ночью было ветренно.
В глаз попала слеза.
понедельник, 17 декабря 2007
"Я родился совсем не там, где должен быть на самом деле. Поэтому можно сказать, что я все время иду домой"
Болотистые умозаключения тысячи лет.
Они приведут к зыбкому началу.
Пока кто-то глазами продырявливает пространство,
я уже.
Я уже колюсь своими черными зрачками.
Анархист со знанием этикета.
Я выкидываю желтые цветы.
Это грохот святости,
Это тишина покорности.
Кто-то прячет скелеты в шкафу, кто-то еще_трупы.
А потом выкидывают ужас с истекшим сроком годности, уверенные, что урок выучен.
Другие хранят в своих ящиках ириски "Золотой ключик" и пистолет.
Но все сужается до размера моей апельсиновой комнаты.
Я наркотик - меня впрыскивают.
Так, спокойно..По моим венам течет четырехмиллионнолетняя информация, запертая в ДНК.
Спокойно..Старое-доброе ультранасилие пришло и без "Молока с ножами".
Иеархия бреда доходит до сердца.
Пульсирует глюком где-то в вроде бы голове.
*Верьте Стиву Айлету и поклоняйтесь Чаку Паланику.*
А пока - я буду продолжать завинчивать шурупы в мозг,
забивать молотком членестоногих в центр кровеносной системы,
хрустящими пальцами сворачивать коврами свои тайны
и соединять электрические провода губ.
Они приведут к зыбкому началу.
Пока кто-то глазами продырявливает пространство,
я уже.
Я уже колюсь своими черными зрачками.
Анархист со знанием этикета.
Я выкидываю желтые цветы.
Это грохот святости,
Это тишина покорности.
Кто-то прячет скелеты в шкафу, кто-то еще_трупы.
А потом выкидывают ужас с истекшим сроком годности, уверенные, что урок выучен.
Другие хранят в своих ящиках ириски "Золотой ключик" и пистолет.
Но все сужается до размера моей апельсиновой комнаты.
Я наркотик - меня впрыскивают.
Так, спокойно..По моим венам течет четырехмиллионнолетняя информация, запертая в ДНК.
Спокойно..Старое-доброе ультранасилие пришло и без "Молока с ножами".
Иеархия бреда доходит до сердца.
Пульсирует глюком где-то в вроде бы голове.
*Верьте Стиву Айлету и поклоняйтесь Чаку Паланику.*
А пока - я буду продолжать завинчивать шурупы в мозг,
забивать молотком членестоногих в центр кровеносной системы,
хрустящими пальцами сворачивать коврами свои тайны
и соединять электрические провода губ.
суббота, 22 сентября 2007
"Я родился совсем не там, где должен быть на самом деле. Поэтому можно сказать, что я все время иду домой"
Туманно-больные сны.
Бесконечная усыпальница с пластмассовыми облаками.
Стакан с водой на столе у кровати.
Скрипящий холодный паркет.
Четыре утра.
Мои глаза закрываются на замок.
И мне снова страшно.
Я воспользуюсь ржавым ключем.
В прозрачном окне рисуются зыбкие, сильные строчки знаков.
И снова подбираю слова.
Добрые, хрупкие, неуверенные слова.
Даю из взамен на тишину твоего цвета.
Зашиваю глаза на ночь.
Мне сняться деревья с растущими на них разноцветными шариками.
Противоположности сходятся.
Поэтому мне страшно.
Я кашляю мокрым снегом.
Отхаркиваю лживую, простуженную отсрочку, созданную в уме уже пустого человека.
Nevermind.
В конце концов, я всего лишь.
Бесконечная усыпальница с пластмассовыми облаками.
Стакан с водой на столе у кровати.
Скрипящий холодный паркет.
Четыре утра.
Мои глаза закрываются на замок.
И мне снова страшно.
Я воспользуюсь ржавым ключем.
В прозрачном окне рисуются зыбкие, сильные строчки знаков.
И снова подбираю слова.
Добрые, хрупкие, неуверенные слова.
Даю из взамен на тишину твоего цвета.
Зашиваю глаза на ночь.
Мне сняться деревья с растущими на них разноцветными шариками.
Противоположности сходятся.
Поэтому мне страшно.
Я кашляю мокрым снегом.
Отхаркиваю лживую, простуженную отсрочку, созданную в уме уже пустого человека.
Nevermind.
В конце концов, я всего лишь.
вторник, 03 апреля 2007
"Я родился совсем не там, где должен быть на самом деле. Поэтому можно сказать, что я все время иду домой"
Рисовать красками ветра,
Плакать мокрым снегом,
Шептать морским прибоем,
Петь голосами гор,
Меняться горной рекой,
Улыбаться неярким солнцем.
Этого я не могу, пока…
Все впереди.
Правда, ведь?
Плакать мокрым снегом,
Шептать морским прибоем,
Петь голосами гор,
Меняться горной рекой,
Улыбаться неярким солнцем.
Этого я не могу, пока…
Все впереди.
Правда, ведь?